Становление городской геральдики в российской истории.

Эволюция городской геральдики обусловлена прежде всего закономерностями развития той или иной страны. Если говорить о России, то истоки городской символики относятся здесь еще к домонгольскому периоду. Так, известно изображение льва как личного знака Владимиро-суздальских и Галицких князей, которое впоследствии становится главной фигурой в гербах Владимира и Львова. Монголо-татарское нашествие затормозило развитие эмблем и символов на Руси, однако не уничтожило их совсем. Об этом свидетельствуют многочисленные эмблемы на русских монетах XIV - XV в.в., еще слабо изученные, эмблемы княжеских печатей, а также изображения на сохранившихся городских печатях.
Монголо-татарское иго сказалось и на эволюции русских городов XIV - XV в.в., политический строй которых не достиг такой зрелости и полноты, как в некоторых странах Западной Европы. В этих условиях городские гербы как символы самоуправления города и свидетельства каких-то особых привилегий не могли получить распространения. Следует также учитывать, что необходимость избавления от золотоордынского ярма вела к усилению великокняжеской власти. Русское городское население в XIV - XV в.в. не только не получило привилегированного правового положения, как это имело место в странах Западной Европы, но были ликвидированы даже зачатки самоуправления городов. Следовательно, отсутствие на Руси городских гербов в период, когда во многих западных странах это явление начинает расцветать, обусловлено особенностями ее исторического развития.
В XVI в. в Русском государстве существовали территориальные эмблемы. Они изображались в основном на печатях, скреплявших международные акты. Эмблемы покоренных прибалтийских земель были использованы при изготовлении печати Ливонской земли, сделанной по приказанию Ивана IV в 1564 году и приложенный к трактату, заключенному между Россией и Швецией. Употребление этой печати строго регламентировалось: ею печатались "грамоты перемирные с свейским королем… и грамоты в иные государства". Композиция рисунка (двуглавый орел попирает лапами эмблемы, символизирующие присоединенные прибалтийские земли) такова, что не может вызвать сомнения в предназначении печати, которая должна была иллюстрировать успехи русского царя в Ливонской войне. По - видимому, для создателей печати эта задача была в основной; поэтому такие детали, как правильное изображение гербов завоеванных областей, не играли для них большой роли: эмблемы не соответствуют в деталях гербам Ливонского ордена и Депра. В 1565 г. по приказанию Ивана IV была сделана новгородская печать, на которой изображалось "место, а на месте посох, а у места с сторону медведь, а з другую сторону рысь, а под местом рыба". При этом подчеркивалось, что данной печатью "печати грамоты перемирные с свейским королем Новугороду о перемирии, и грамоты посыльные печати о порубежных и о всяких делах ко свейскому королю".
С эмблемами других русских земель нас знакомит государственная печать Ивана IV, приложенная к двум трактатам 1583 и 1584 гг., заключенным между Россией и Швецией. 24 эмблемы (по 12 с каждой стороны) окружают изображение двуглавого орла со всадником (на обратной стороне - единорог), расположенным в центральном щитке. В литературе их принято называть гербами городов, хотя надписи вокруг эмблемы свидетельствуют, что изображены печати, и не городов, а земель, областей, княжеств, царств. Для герба, как уже указывалось, была характерна неизменность его рисунка, стабильность фигур и цветов (красок). Между тем анализ изображений, помещенный вокруг двуглавого орла на государственной печати Ивана IV, сравнение их с аналогичными изображениями XVII в. Показывают отсутствие стабильности и несоответствие подписей действительной печати или эмблеме, впоследствии считавшейся гербом. Подобная "перепутанность" вряд ли была бы возможна, тем более на государственной печати, если бы в XVII в. в Русском государстве городские гербы официально существовали. Однако, сочетание общегосударственной эмблемы и печатей различных областей, входивших тогда в состав России, конечно, не случайно, и оно не являлось простой иллюстрацией царского титула, а знаменовало собой единство земель, объединенных под эгидой Московского государя. Часть изображений, по-видимому, не имела под собой почвы, то есть эмблемы не являлись копией реально существующих печатей. Возможно, что отдельные эмблемы земель были сочинены лишь с целью помещения их на государственную печать и в дальнейшем, не получив реального воплощения, в силу неупотребляемости забыты. Тем не менее и сочинение эмблем и композиция печати, типичная для государственных печатей многих европейских стран той эпохи, на которых также изображались в гербовых щитах эмблемы земель, имели свой смысл и включали русскую печать, скрепляющую важный международный акт, в круг обычных для Западной Европы атрибутов королевской или императорской власти.
В свете большого интереса к иерархии европейских государств, который характерен для русского правительства того времени, знакомство с институтами внешнего оформления верховной власти западноевропейских государей представляется вполне допустимым. И эмблемы, большая часть которых в силу особых исторических условий развития Русского государства не существовала в качестве изображений на реальных печатях и не являлась гербами, должны были играть роль таковых за пределами Русского государства. Показательно, что эти эмблемы имеют светский характер, типичный для подобных эмблем западноевропейских печатей.
В жизни русского общества светского характера получают более или менее значительное распространение в XVII веке. Их можно встретить на знаменах полков, входивших в состав русского войска, на личных печатях центральных правительственных учреждений - приказов. Территориальные эмблемы также находят себе применение, более широкое, чем в предшествующий период, во внутренней практике, прежде всего при создании печатей. Среди них выделяются печати со специфическими эмблемами анималистического плана, которые характерны для присоединяемых в это время к России земель, в основном различных областей Сибири. Территориальные эмблемы в виде рисунков крепостей помещаются на государственной печати Алексея Михайловича. Буквы над ними свидетельствуют, что крепости олицетворяют Великую, Малую, Белую Россию, а также восточные и северные земли. Эмблемы украшают предметы царского обихода, среди них широко бытуют и территориальные. Изображение эмблем на этих предметах носило характер орнаментировки, украшения в традиционном стиле. Они предстают перед нами в самой различной интерпретации.
В последнее десятилетие правления Алексея Михайловича происходит геральдизация эмблем. В 1666 г. Алексей Михайлович приказал сделать в Оружейной палате знамя, на котором "написать живописцу Станиславу Лопуцкому разных государств 14 печатей в гербах". В 1669 г. живописцы Иван Мировский и С.Лопуцкий писали по повелению Алексея Михайловича для Коломенского дворца "гербы государево и всех вселенских сего света государств". В том же году Лопуцкий на хосте изобразил герб Московского государства "и иных окрестных государств и полдо всяким гербом планиты, под которым каковыя". А в 1672 г. был составлен первый русский гербовник. В нем изображены 33 герба царств, княжеств, земель, названия которых входили в царский титул. По - видимому, лишь условно их можно отнести к гербам; скорее это рисунки эмблем, ибо в них отсутствуют стилизация, присущая гербу, определенная геральдическая ориентация фигур, геральдическая цветовая гамма. Тем не менее эмблемы приобретают в "Титулярнике" характер завершенности и почти без изменений появляются в создаваемых затем городских гербах. Именно в "Титулярнике" 1672 года эмблемы снабжаются атрибутами, характерными для идеологии того времени (у пермского медведя на спине - "Евангелие", а на знамени 1666 года его нет; над псковским зверем - выходящая из облака рука), а некоторые эмблемы в значительной степени меняют свой рисунок.
Представленные в "Титулярнике" земельные эмблемы не выражали автономия областей и не свидетельствовали о самоуправлении. С этой точки зрения и по форме они не соответствуют понятию герба. Однако создатели гербовника, по-видимому, считали их таковыми. Само возникновение "Титулярника" было обусловлено все возрастающим интересом к западноевропейской культуре. Распространение "бумажной геральдики" в странах Западной Европы, когда начинают возникать общегосударственные гербовники, достигло и русских земель. Правительство России "состроило" официальный гербовник в соответствии с существовавшей традицией - общегосударственный герб и печати -эмблемы отдельных областей, объединенных под властью единого государя.
К концу XVII века наблюдается превращение земельных и областных эмблем в городские. Так, в 1867году в Смоленске было послано знамя с изображением государственного герба, а под ним " печать Смоленская в клейме пушка, на ней птица Гамаюн". Среди знамен, хранящихся Московской оружейной палате, имеется прапор конца XVII века с владимирской эмблемой: коронованный лев держит в передних лапах крест, при проверке казны в1867году состояли налицо 6 прапоров, среди которых один имел эмблем Астраханского царства, а другие три - соответственно псковскую, тверскую, пермскую.
В 1692 году впервые документально зафиксировано, что эмблемы областей являются одновременно и городскими эмблемами. Царский указ предписывал в Ярославской приказной избе "быть печати изображением герб Ярославской". Из возникшего затем по этому поводу дела "О устроении городу Ярославлю печати по гербу с надписью" явствует, что за основу бралась эмблема Ярославского княжества, помещенная в "Титулярнике". Однако по царскому указу на печати, кроме царского титула, должна была быть надпись: "печать града Ярославля". Таким образом, эмблема княжества совмещалась с городской, и она официально называлась гербом, который должен был изображаться на городской печати.
В конце XVII - начале XVIII века процесс превращения земельных и областных эмблем в городские идет быстрыми темпами. Он находится в тесной связи, во-первых, с общим увеличением значения эмблем и символов в петровскую эпоху, во-вторых, с проводившимися царем-реформатором мероприятиями, преобразовавшими разные стороны общественной жизни России. Пристрастие Петра I к эмблемам и символам дореволюционные историки обычно приписывали иностранному влиянию и рассматривали как одно из заимствований западноевропейских обычаев. Однако трудно себе представить, чтобы петровский рационализм уступил место простому следованию моде в насаждении такого малозначащего до тех пор в России обычая, как употребление символов и аллегорий. Если ранние действия Петра в этом плане и носят, может быть, подражательный характер (например, использование эмблем и девизов, взятых из иностранных изданий, для украшения строившихся в 1606 г. кораблей Азовского флота и организации под руководством иностранцев торжества по случаю победы под Азовом, когда "везде были видны непонятные для народа эмблемы и аллегории"), то в дальнейшем наблюдается вполне утилитарное применение символов, аллегорий и эмблем для пропаганды проводимой государством политики, прославления русского оружия, военной и политической значимости России.
Именно подобным пониманием роли символов объясняется стремление Петра 1 познакомить с ними русское общество. Уже при триумфальном въезде царя в Москву в 1696 г. аллегорические картины и надписи, гласившие о победе Константина Великого над Максенцием, о подвигах Геркулеса и Марса, сопровождались вполне реалистическим изображением того, "как что было под Азовом" в книге "Торжественные врата, вводящего в храм бессмертия славы… царя и великого князя…Петра Алексеевича", выпущенной в ноябре 1703 года по поводу торжественного вступления царя с возвращавшимися из Петербурга войсками в Москву, где были поострены по этому поводу 3 триумфальных ворот, были объяснены аллегорические картины, их украшавшие. Предполагают, что Петр лично вносил коррективы в книгу. Фейерверк 1 января 1710 г. По случаю "Полтавской баталии" также сопровождали объяснительные надписи: "А. Гора каменная, являющая Щвецкое государство. В. Лев выходящий из-за оной горы, являл армею швецкую". Подобную задачу преследовали выпуск в 1705 г. В воздействии на общественное сознание Петр I большое значение придавал наглядной агитации: массовым зрелищам - фейерверкам по случаю различных торжеств. С помощью символов и аллегорий создавались образные, запоминающиеся картины, прославлявшие деятельность царя и успехи русской армии. Они должны были служить средством воздействия и на общественное мнение во всей Европе, многочисленные представители которой наводняли русскую столицу.
Территориальные эмблемы занимают прочное место на петровских печатях. Кроме известных еще в XVII в. сибирских печатей, изображения на которых стабилизируются, в царствование Петра создается ряд печатей с территориальными эмблемами. Прежде всего это государственная печать, рисунок которой помещен в дневнике И.Г.Корба. Рисунок его изображал коронованного двуглавого орла, на груди и крыльях которого располагалось 7 территориальных эмблем. По окружности около орла в овальных щитах были изображены еще 26 эмблем такого же характера. Известна группа печатей с изображением территориальных эмблем на крыльях орла, а также вокруг него. Эти печати, матрицы которых хранятся в коллекции Государственного исторического музея, вырезаны по приказу Петра 1 русским и иностранными мастерами. В 1710 г. была сделана печать Сибирской губернии. На печати изображены территориальные эмблемы - Сибирская, Вятская, Пермская. Таким образом, территориальная символика в начале XVIII в. включается в общее число символов, аллегорий и эмблем. Этот процесс является отражением идеологической политики Петра1.
Городская же символика получила развитие прежде всего в процессе формирования и размещения полков русской армии. В 1708 г., как известно, Россия была разделена на 8 губерний, каждая из которых содержала полки. Они дислоцировались по городам и получали эмблемы этих городов, изображавшиеся на знаменах. В качестве городских использовалась часть уже известных земельных эмблем; кроме того, было создано значительное число новых. Например, для Архангельска - архангел на крылатом коне поражает копьем змея, для Симбирска - колонна под короной, для Каргополя - ягненок на пылающем костре, для Санкт-Петербурга - пылающее сердце под золотой короной. Изображения, помещаемые на знаменах, не имели еще строгой геральдической формы. На знаменах владимирских полков, например, помещался не просто стоящий лев с крестом, но под ногами у него была шкура убитого "свейского" льва, в новгородской эмблеме отсутствовали рыбы. Эмблемы не имели гербовых щитов - основной детали каждого герба; не соблюдалось и такое геральдическое правило, как ненанесение металла на металл и цвета на цвет. Это и неудивительно. Петр I в инструкции герольдмейстеру подчеркивал, что в России составление гербов - "дело нового основания". Официально утвержденный на должность составителя гербов Ф.Санти также отмечал, что его работа "не токмо трудна и мало заобычайна и в других государствах, в здешнем же государстве и весьма до сего часу, как известно, и не во употреблении была".
Хотя гербоведение стало на практическую почву лишь с апреля 1722г., имеются основания считать, что Петр I собирался осуществить это мероприятие несколько ранее.
Петровские реформы, значительно повысившие роль городов в стране, объективно способствовали и развитию городской геральдики. В представленной Санти программе деятельности "Герольдической канцелярии" ставится вопрос об учреждении гербов городов.
Из донесения Герольдмейстерской конторы в Сенат от 14 октября 1724г. известно, что она "уже давно… гербы всем городам должна сочинять" и еще в 1723 г. с этой целью собирала о них сведения. Во всяком случае уже в январе 1723 г. в контору поступило донесение с описанием Эстлягндского герба и указанием даты его возникновения. Первая работа Санти по территориальной геральдике датирована 6 сентября 1722 г. и названа " Герб его императорского величества с колорами или цветами своими". Несколько позднее им были составлены описания гербов городов, земель, княжеств, входивших в императорский титул. В основе рисунков лежали изображения, помещенные в "Титулярнике" 1672 г., однако, судя по описанию, им придана строго геральдическая форма, цвета и металлы использованы по геральдическим правилам, положение фигур на щите стабилизировано.
Таким образом, у Герольдмейстерской конторы имелся уже известный опыт в создании территориальных гербов к тому времени, когда поступил указ из Сената, вменявший конторе в обязанность работу над ними. Он предписывал "во всех судных местах сделать печати: а именно в губерниях и в провинциях и в городах. Которые имеют гербы, на тех вырезать тех городов гербы, а которым нет, то нарисовать приличные вновь в Герольдмейстерской конторе и с оных отослать те рисунки для рассылки во все судебные места в Юстиц-Коллегию". Данный указ издан "по силе" имевшего уже акта от 5 ноября 1723 г. "О форме суда", в результате которого процедура судопроизводства обретала строгие и неизменные правила, распространившиеся и на судебное делопроизводство. По-видимому, предполагалось, что каждый судебный документ должен был быть скреплен особой печатью. Указ о печатях для местных судебных учреждений, один из законодательных актов об упорядочении оформлении документов, требовал, в частности, наличия на печати изображения герба.
"Обозначение" городов носило довольно массовый характер. Имеются сведения, что Санти создал 137 провинциальных и городских гербов, " да к сочинению провинциям и городам назначено 220 мест, а гербов не нарисовано". Городской герб должен был помещаться не только на печатях судебных органов, но и на знаменах полков, расквартированных в городах, о чем было также принято специальное решение. Чтобы ускорить процесс составления городских гербов, Сенат предписал Герольдмейстерской конторе "прежним гербам рисунки взять из Иностранной коллегии". В ответ контора 14 октября 1724 г. сообщала, что гербовник из Иностранной коллегии в контору взят, но "во оном суть только гербы главных государств и некоторых провинций российских, однако ж к сочинению гербов всем городам тот гербовник не доволен, но для оного надлежит иметь некоторые… ведения о всякой губернии, провинции и городе порознь". Далее указывалось, что эти "ведения" должны включать данные пол истории возникновения существования города, о его экономическом, географическом положении, жителях и т.д.
Инициатором рассылки подобной анкеты являлся Санти, на которого непосредственно возлагалась обязанность составлять гербы. Граф ответственно отнесся к порученному делу, поставив себе целью создать такие гербы, каждый из которых соответствовал бы реальному городу. Он объявил герольдмейстеру, что "городам, которых знает оригиналы и в которых сам бывал, гербы некоторые отправил,… а которых не знает и в них не бывал и о них никакой информации не имеет, по регулам геральдики оных гербов сочинить и отправить не может…". Сведения из городов поступали неравномерно, и Санти по мере их получения составлял гербы. Этим он занимался вплоть до его ареста в июне 1727 года. Им были "сочинены" дворянские, провинциальные, городские гербы и гербы на знамена полков. Из описи, которая была сделана на квартире Санти, что он составил уже что-то вроде гербовника областей и городов (книга гербов российских и провинциальных по губерниям вновь компонованных 97); кроме того, рисунки городских гербов были сшиты в тетрадь или существовали в разрозненном виде (из сравнения гербов, сделанных Санти и сохранившихся в различных делах, можно заключить, что в число "137 гербов" входят копии отдельных гербов, всего же упоминается около ста названий областей и городов, для которых Санти разработал гербы). В опись внесена также промемория из Военной коллегии " о зделании вновь на полки знамен гербов" и вместе с ней 98 рисунков гербов для знамен.
Непосредственными исполнителями замыслов графа стали русские живописцы Г.Одольский, И.Чернавский, П.Гусятников. Однако гербы, составленные Санти, официально не были утверждены. В сообщении из Герольдмейстерской конторы в 1744 г. говорится: "а которые гербы провинциям и городам графом Сантием по присланным из губерний, провинций и городов сочинены, которые и поныне не опробованы". Герольдмейстерская контора предоставляла рисунки Санти различным ведомствам. И они постоянно фигурируют во всех делах конторы, касающихся составления территориальных гербов. Одним из постоянных заказчиков являлась Военная коллегия. В 1727 г. в связи с изготовлением новых знамен для полевых и драгунских полков она через Сенат запросила у Герольдмейстерской конторы гербы городов, в которых расквартировались полки. В последующие годы Военная коллегия требовала от конторы "ведомостей" к созданию гербов в слободские полки, рисунки гербов для полковых знамен и печатей в ново завоеванные крепости Финляндии, Слободскому гусарскому полку, крепости св. Елизаветы и др.
Академия наук также неоднократно просила Герольдмейстерскую контору прислать ей рисунки провинциальных и городских гербов, необходимых при сочинении "краткого описания геральдики", "к печатанию математической, физической и политической географии". С подобными запросами туда же обращалась канцелярия Монетного правления, комиссия, ведавшая петербургским строением, канцелярия генерал-прокурора. Особенно много запросов поступало в Герольдмейстерскую контору от местных органов из-за необходимости сделать печати гарнизонов, крепостей и городов. В связи с этим Герольдмейстерская контора вынуждена была уделить особое внимание сочинению территориальных гербов. В 1745 г. она вновь рассылает анкету, повторявшую анкету Ф.Санти, с требованием прислать "ведомости" о городах. Возглавил эту работу в Герольдмейстерской конторе пришедший туда в 1741 г. адъютант Академии наук В.Адодуров.
Новые черты приобретает в своем развитии городская геральдика в последней четверти XVIII века. Большой интерес к городским гербам в этот период подготовкой и проведением реформы местного управления. Подавляющее большинство городских гербов, помещенных в книге П.П.Винклера, утверждено в годы правления Екатерины II. От того времени сохранились и гербовники. Составленные официальными лицами, и частные "прожекты" городских гербов. Упорядочением городской геральдики по-прежнему занималась Герольдмейстерская контора (состоявшие в ее штате герольдмейстеры и их помощники). В 1778 г. Сенат, в частности, возложил работу по составлению гербов городов Ярославской провинции на помощника герольдмейстера фон Эндена, который включил в каждый из таких гербов изображение ярославского герба. С того времени стало традицией помещать в верхней половине герба уездных городов часть или весь наместнический герб. Только ранее составленные гербы остались в прежнем виде. Пункт 28 "Городского положения" 1785г. предписывал каждому городу "иметь герб… и оный герб употреблять во всех городских делах". Рисунок городского герба помещался на жалованной грамоте, которую должен был получить город от императрицы. Однако при ЕкатеринеII не всем городам были даны жалованные грамоты и гербы, а для некоторых из них гербы так и не были составлены.
С конца XVIII века городская геральдика в России развивалась медленнее. Павел I приказал Герольдии (так с 1800 г. называлась Герольдмейстерская контора) составить "Общий гербовник городов Российской империи", но это распоряжение не было выполнено. Герольдия не имела даже рисунков утверждаемых городских гербов, которые хранились "не в оной, но в Сенатском архиве, переплетенные вместе с прочими высочайшими указами". Это было нарушением прежних указов, согласно которым рисунки городских гербов должны были находиться в Герольдии, и приводило к недоразумениям, когда последняя не могла удовлетворить просьбы "в потребных случаях" о доставлении копий с гербов губернских и уездных городов. С 40-х годов XIX в. наблюдается оживление деятельности Герольдии по "сочинению" городских гербов. Вновь возник вопрос о создании "Общего гербовника городов Российской империи". В связи с этим Герольдия "истребовала" от всех губернских правлений и дворянских собраний копии с гербов губернских, областных, уездных городов и по получении сверяла их с "Полным собранием законов", а также составила подробный реестр всем городам империи, установив попутно, какие из них еще не имели гербов.
Со временем превращения Герольдии в департамент герольдии при Сенате (1848 г.) значительно активизировалась санкционированная последним работа по составлению недостающих городских гербов. Началась также переделка ранее составленных якобы не по геральдическим правилам городских гербов и унификация их с помощью системы украшений, разработанных управляющим Гербовым отделением департамента герольдии Б.В.Кене. Она включала обязательное употребление над гербовым щитом корон, отмечающих административное положение города, художественной отделки вокруг щитов в виде дубовых листьев и лент. Особое внимание обращалось на композиционную переделку герба, "как это существует в других государствах". Б.В.Кене приводил ряд аргументов против существовавшего композиционного разделения русских гербов на две части: губернский герб помещался в верхней части композиции, просто городской - в нижней. Он считал, что по геральдическим правилам герб, городской, должен быть расположен наверху. В проектах городских гербов, составленных Гербовым отделением департамента герольдии под руководством Б.В.Кене, губернские гербы располагают в так называемой вольной части щита, вправо или влево. В конце XIX - начале XX в. многие города, не имевшие гербов, создавали их уже собственными силами, без участия департамента герольдии. В большинстве случаев эти гербы делали люди, далекие от геральдики. Поэтому гербы не соответствовали ее требованиям.
Возникновение и эволюция русских гербов - это длительный и сложный процесс. На Руси еще в домонгольский период существовали эмблемы, которые могли превратиться в городские гербы. Но в силу специфики исторического развития русских земель институт городских гербов в тот период, когда они получили широкое распространение в странах Западной Европы, здесь не сложился. В XV - XVI вв. в Русском государстве получают право на существование в качестве изображений на государственных печатях территориальные эмблемы, являясь одним из компонентов внешнего оформления власти русских государей. В правлении Алексея Михайловича земельные, областные эмблемы называли гербами независимо от того, что по своему реальному содержанию, внешнему оформлению они еще не были таковыми. В символике и эмблемах петровской эпохи ощущается их открыто пропагандистская направленность, устанавливаемая под непосредственным руководством царя. Территориальные эмблемы при Петре получают свое дальнейшее развитие, наблюдается переход от областных эмблем к городским, который был обусловлен реформированием отдельных сторон общественной жизни России. Можно, говорить уже и о тенденции к превращению городских эмблем в постоянные городские символы. Создание их происходило в силу правительственных указов, по составленному плану, причем документальные распоряжения правительства касательно городов легли в основу действий по созданию гербов в специальном учреждении, возникшем при Петре I, - в Гарольдмейстерской конторе. Городской герб в качестве символа самоуправления города появляется в России только с конца XVIII века.

Материал для статьи предоставлен: Мякининой Мариной, Давыдкиной Анной

Наверх